— Ясно…— Я достаточно грубо отцепил Лиличку, пытающуюся прижаться ко мне любой частью тела. Видимо, так актриса пыталась обозначить свое право на комиссарское тело.

Прошёл в номер. Потому как стоял и слушал рассказ Комаровой практически на пороге. Тамара верно сказала, хорошо, что гостиница пустая. Я за все это время никого ещё ни разу не встретил. А то повеселили бы людей.

— Значит, так…— Сел в кресло. Посмотрел на всех присутствующих дам. Кроме Тамары. К ней у меня претензий никаких. Нормальная тетка, действительно. — Сейчас все вы берете свои симпатичные задницы в руки, и очень быстро исчезаете из данного помещения. У меня был тяжёлый день. Я устал. И в мои планы не входят никакие разговоры, выяснение отношений, драматические сцены. Вообще не входят. Даю ровно пять минут. Ты…

Посмотрел на Лиличку. Против воли скривился. Ну, вот что в ней нашел Максим Сергеевич. Красивая дура? Сам грешу, есть такое. Медом намазано на подобный типаж. Но позволять с ногами забраться на голову? Даже не на шею. Вот уж точно, нет.

— Ты больше сюда не приходи. И вообще никуда не приходи. Я сволочь, гад и подлец, тебя не достоин. Ты уйдешь, поплачу, а потом исчезну в туманной дали, дабы лечить свое разбитое сердце. Понятно говорю?

Актриса всхлипнула и прижала обе ладони ко рту. Опять же, красивым, выверенным жестом.

— Максим…— Начала было Лиличка.

–Слушай…Я пытаюсь соблюсти приличия. Не вынуждай быть меня грубым.

— Действительно, милочка, имейте гордость… — Нина Ивановна, задрав подбородок, высокомерно улыбнулась сопернице.

— А…да. Вы же еще…— Я переключился на Филатову.

Голова, как назло, начала болеть просто ужасно. Я, похоже, действительно устал за столь насыщенный день. И это не считая того, что мы с Максимом Сергеевичем вообще-то буквально пару дней назад умерли. А теперь такие стрессы.

— Обе, пожалуйста, будьте любезны, избавьте меня от своего присутствия. И Нина Ивановна…. включите голову. Она у Вас включается, я надеюсь? Хотите вылететь из отдела? Так я устрою. За аморалку, например. Вам оно надо? Сто́ит того?

Филатова застыла, прожигая меня гневным взглядом. Она после отказной, выписанной действующей любовнице, ждала явно чего-то другого.

— Помочь? — Спросил сразу обеих, и актрису, и Ниночку.

Первой выбежала Лиличка. Уже из коридора послышались громкие рыдания красивым, поставленным голосом. Они, эти рыдания, удалялись и становились все тише. Хотя, даже спускаясь по лестнице, Лиличка очень старалась делать это так, чтоб я наверняка слышал.

Следом вышла Филатова. У нее хотя бы хватило ума не завывать и не говорить ничего. Единственное, напряг меня последний взгляд, брошенный в мою сторону перед тем, как она исчезла за дверью. Многообещающий. Злой. В данном случае, так понимаю, от любви до ненависти был не один шаг, а слово "нет", которое Филатова расценила личным оскорблением. Как же так. Ее, и послали. Надо быть с Ниной Ивановной аккуратнее. Эта из категории особо злопамятных. Пока не знаю, чего ждать, но что-то точно будет.

— Простите…— Снова завела свою шарманку Тамара. — Я правда заснула. Сама не заметила. Вы, пожалуйста, не пишите докладную…

— Тамарочка, — Я махнул рукой, останавливая поток ее слов, — Все нормально. Прекратите. Со всеми бывает. Вы же не знали, что так получится. Идите на свой боевой пост. И спасибо за верную службу. Вы — настоящий боевой товарищ. Растащили этих…дам.

Женщина кивнула и тоже вышла из номера.

Я откинулся на спинку чертовски неудобного кресла. Голова просто раскалывалась. Прикрыл глаза, пытаясь отключиться от боли.

— Максим Сергеевич…

Выругался вслух и снова глаза открыл. Комарова стояла в дверях. Про нее совсем забыл. Вот засада. Ее так запросто не пошлешь. Она нужна мне.

— Это Вы все устроили. Специально. Уверен. Всегда там, где маячит Ваша персона, происходит какая-то хрень. Мне кажется, Вас послали в наказание, за грехи.

— Я?! — Александра Сергеевна очень искренне возмутилась. — Я их притащила сюда? Думаете, что говорите? Может, просто Вам не надо вести себя подобным образом со всеми подряд. Нашли тоже виноватую. Ходите, улыбаетесь, ручки целуете, а я виновата? Ну, знаете…

— Подобным, это каким?

— Ну…пристаете ко всем. Даете, так сказать, надежду. Для Вас вообще женщины, это …— Комарова замялась, подбирая слово, а потом торжественно заявила. — Вещь! Женщины для Вас это вещь. Вы с ними не считаетесь.

— Господи…Какая чушь… — Я провел ладонью по лицу. — Скажите, Александра Сергеевна, а что в моей просьбе свалить отсюда всем присутствующим было непонятно. Или Вы слышали своё имя в виде исключения? Я же сказал, всем. Значит, всем.

Комарова, как раз, собиралась озвучить еще какую-то претензию. Но после моих слов застыла с открытым ртом. Наверное, в ее понимании, приличные мужчины так себя не ведут и такие выражения по отношению к приличным женщинам не используют. Но я настолько удолбался, что мне вообще было искренне и глубоко насрать в данную минуту на любых женщин. Даже сильно неприличных.

— Так Вы же хотели.. Личные дела… Изучить, поработать…— Комарова посмотрела на папку, которую я все это время держал в одной руке. А теперь она, эта папка, лежала у меня на коленях.

— Александра Сергеевна … Вы, конечно, сильно бодрите своим присутствием и вносите в серые будни яркие краски. Но сейчас меня от этих красок уже тошнит. Поэтому…Идите Вы к черту отсюда. Или в общежитие. Как хотите. Но! Имейте в виду. Если завтра утром не появитесь на работе, если опять решите сбежать, клянусь, я найду Вас очень быстро и сломаю Вам, например, ноги. Чтоб Вы уже точно никуда не убежали. А уползать от меня, знаете ли, достаточно проблематично. Поверьте, не дрогну ни на секунду. Потому что, носиться за Вами по городам и весям не буду, как Макс… — Хотел сказать, как Максим Сергеевич, но вовремя осекся. Вот бы удивилась Комарова. Сидит человек и говорит о себе в третьем лице. — Короче…Моя мысль, надеюсь, понятна. У меня есть определённый план. Вам это ничем не угрожает. Более того, постараюсь помочь разрешить Вашу сложную ситуацию. Но…предупреждаю сразу. Не дразните меня. Вам сильно не понравится итог. А теперь скройтесь, бога ради, с глаз. У меня от Вас уже мигрень.

Комарова все время, пока я говорил, так и стояла с открытым ртом. Мне кажется, немного иначе Александра Сергеевна представляла себе чекистов. И встречу с ними тоже. Потому что ее лицо выглядело очень удивленным. Я в рамки ее восприятия точно не укладывался.

— Я Вам не верю. — Выдала она в итоге.

— А мне, если честно, плевать. Верите или нет. Я предупредил. Не хотите по-хорошему, реально будет по-плохому. Совсем не так "по-плохому", как Вы думаете. Еще раз повторяю. Меня интересует смерть вашего долбанного инженера. По ряду своих причин. Меня интересует решение Вашего вопроса. Тоже по ряду своих причин. Все. Остальное мне глубоко параллельно. Исчезните уже, наконец. А то я за себя не ручаюсь. Придушу Вас, закопаю по-тихому, а начальству отчитаюсь, мол, пропала гражданка Комарова. Опять. И буду еще лет десять изображать активные поиски.

Александра Сергеевна громко фыркнула, развернулась на месте и выскочила в коридор. Конечно же дверью хлопнула со всей дури. Я взял в руки папку. Посмотрел на нее с тоской. А потом открыл. Игорь Леонидович Ведерников… Интерес к его персоне был гораздо сильнее головной боли.

Глава 4. В которой становится понятно, что горячие боевые действия перешли в стадию "холодной войны"

— Игорюша, Игорёк… Кто же ты такой, мой пухлый друг…— Я сидел в кабинете, за столом. Постукивал карандашом по столешнице и вслух, как уже водится, беседовал сам с собой. Время близилось к обеду. И я планировал обед себе по-любому устроить.

Кстати, в данном случае известная присказка насчёт того, что с умным человеком всегда приятно беседовать, вовсе не выглядела приколом. Там, где я сейчас нахожусь, это очень подходящее высказывание.