На поиски ушло четыре года. Не так-то просто оказалось все это. Для начала, требовалось еще от тетки добиться, какая именно фамилия была у него раньше. И добиться осторожно. Дабы она не поняла, с какой целью племянник вдруг заинтересовался тем, что и знать не должен. Поиски приходилось совмещать с учёбой, потом с работой. Но Ведерников настойчиво шёл к своей цели. Он точно знал, надо лишь разыскать, где сейчас живет отец. И все.

Наконец, момент настал. Игорь узнал адрес, куда нужно ехать. Оказалось, место это находилось в пригороде, совсем рядом, буквально пятнадцать минут на электричке. По крайней мере, должен жить. Ведерников уже устроился на завод. Он уже был на хорошем счету, несмотря на возраст. В общем, есть, чем гордиться. Особенно есть, что рассказать о себе отцу. Игоря сильно волновало, почему они не вместе. Почему мать так поступила. Он в первую очередь винил именно мать. Ему казалось, она просто не захотела справляться с обязанностями и сложностями, которые сопровождают жизнь супруги гения. Мысль, что с отцом не все так хорошо, даже в виде предположения, ему в голову не приходила. Ведерников не мог допустить, будто родитель, на самом деле, сидевший алкоголик и тунеядец.

Поэтому, когда зашел в комнату в коммуналке, где ужасно отвратительно воняло устоявшимся перегаром, грязным немытым телом и еще какой-то кислятиной, он сначала думал, это — ошибка. Оказалось, ошибки нет. Все верно. И отец его. И даже брат, на которого Ведерников никак не рассчитывал, тоже почти его. Только от другой женщины.

А потом вообще начался какой-то ад. Отец заявил, мол, раз ты Игорек большой человек, то и зарплата у тебя большая. Наверное. И тут уж, прости, но надо делиться. Ты ведь не хочешь, Игорек, потерять такую хорошую работу. Уважение и почет не хочешь потерять?

Ведерников, наверное, натворил бы глупостей. Многие герои классической литературы в тяжелые моменты жизни трогательно эту жизнь обрывали. Игорек классическую литературу уважал и в принципе, если трогательно, то был бы не против последовать примеру героев. Ему так было муторно от той правды, которая открылась, что он даже ходил на берег реки и размышлял, а не утопится ли. Потом посмотрел на хмурое осеннее небо и понял, лезть в воду, как минимум, холодно. Надо хотя бы подождать до лета.

Но, к счастью, в конце тоннеля, как положено по законам все той же классической литературы, появился свет. Игорь совершенно случайно, на заводе, что было совсем неожиданно, встретил Ниночку. На самом деле, это была их вторая встреча после окончания школы. Первая произошла осенним вечером, несколько лет назад. Как раз после возвращения Игоря из родного села, когда он услышал тот самый разговор матери и тетки.

Шел дождь. Ведерников прыгал через лужи, пробираясь к общежитию. У старого тополя, который рос возле входа в общагу, стояла женская фигура. Разглядеть ее было сложно. И на улице уже смеркалось, и ливень такой, в двух шагах ни черта не видно.

Однако, как только Ведерников оказался рядом со ступенями, ведущими в общежитие, незнакомка его окликнула. У Игоря екнуло сердце, стоило услышать этот голос. Ниночка. Та самая Ниночка, о которой он ни на секунду не забывал.

— Я тебя искала. Мне нужна помощь. — Сообщила девушка, даже не поздоровавшись, а затем, без малейших сомнений, скользнула в дверь, которую Ведерников, как раз, открыл, собираясь войти.

Ниночка рассказала Игорю историю, в которой оказалась. История была некрасивая и чревата последствиями. Сначала Ведерников даже не знал, как на нее, на эту историю, реагировать. Особенно ему, с его завышенными требованиями к окружающим. В то время об отце он еще правды не знал. Искренне считал, все нужно делать, как положено. А тут — Ниночка со своим, прямо скажем, очень грязным бельём.

Много лет назад родной дед Ниночки оказался замешан в дело, которое касалось высоких партийных чинов.

–Михаил Дмитриевич Рюмин. Говорит тебе это о чем-то? — Ниночка горько усмехнулась.

Игорь сначала даже подумал, не послышалось ли. Конечно, фамилия Рюмина ему говорила о многом. Несмотря на то, что прожил Игорь почти всю жизнь в селе, навязчивая мысль разыскать отца сидела в его голове давно. Учитывая, что видел он родителя, то инженером, разрабатывающим атомную бомбу, то чуть ли не министром государственной безопасности, то секретным агентом, Ведерников максимально вникал во все события, мелькавшие в информационном доступе советских граждан, начиная с первых лет послевоенного времени. Особенно, когда переехал жить в город. Возможности стали шире. Он часто ходил в библиотеку имени Ленина и внимательно изучал всю доступную периодику. Однако, Ниночка рассказала Игорю то, что ни в одной газете не прочтешь и ни в одном журнале не напишут.

— То что сейчас услышишь… Я не знала об этом. Сразу говорю. Вообще. Всегда думала, какого черта родители переехали из столицы в какую-то богом забытую деревню? Как им могла прийти в голову настолько дурацкая мысль? Ненавидела их за это. Я помню, как мы жили в Москве. Плохо, но помню. Красивые, нарядные платья. Няня… Отца не стало давно, ты в курсе. Уже пять лет, как умер. А мать… В прошлом месяце. Не надо соболезнований. — Ниночка подняла руку, выставив ее ладонью вперёд.

А Игорь как раз собрался эти самые соболезнования принести. Но девушка не просто в них не нуждалась, она этого сильно не хотела.

— Вся наша жизнь — ложь. После похорон начала разбирать вещи. Нашла…Не знаю, как назвать. Записки, дневник. Его вел отец. Так думаю, деревенская жизнь тоже не была пределом его мечтаний. Но…Они не просто уехали из Москвы. Они, можно сказать, сбежали. Мой отец на самом деле — Рюмин Иван Михайлович. Сын того самого Рюмина. Естественно, это не та семейная история, которой надо гордиться. И я бы с тобой не говорила об этом. Сам понимаешь, почему. Однако … обстоятельства так сложились. Михаила Дмитриевича Рюмина называли «кровавым карликом». Отец так написал в своих воспоминаниях. Странно…но говорить слово "дед" не могу. Он мне, по сути, никто. Хотя, его помню, кстати. Смутно. Плохо. Но помню. Как он ходил по квартире. А вот имени его вспомнить никогда не могла. Теперь, знаю точно. Был ли он таким, как описывал папа? Не знаю. Говорю со слов отца. Вернее, с тех записей, которые нашла. Там он рассказывал все, что касалось его родителя. В 1948 году Рюмин, буду называть его так, по фамилии, добывал материалы для ареста Жукова, участвовал в следствии по делу «Маршал». Отец писал, будто все, кто имел отношение к этому делу, готовили материалы именно для его ареста. Жукова. Еще, вроде, Рюмин вёл дело Героя Советского Союза майора Брайко. Отец описывал, как он с гордостью делился с кем-то из своих товарищей, что принудил этого Брайко подписать показания в отношении одного из Маршалов Советского Союза. Там…очень неприятные подробности. Не думаю, что папа преувеличивал. Все его записи выглядят, как настоящие воспоминания. Может, и не так уж неправы те, кто придумал такое прозвище. Кровавый карлик…

Ниночка замолчала, глядя в одну точку на стене. Они сидели в комнате Ведерникова. Слава богу, еще двоих товарищей, которые жили с Игорем сейчас не было. Разговор точно не для чужих ушей. Игорь хотел бы, чтоб и его уши всего этого не слышали, если честно. Но…Ниночка…Ради нее Ведерников готов на многое. Практически на все.

— Рюмин выдвинулся благодаря «делу врачей». А потом… Перед тем, как его арестовали…Рюмина, имею в виду… появились факты, которые однозначно говорили, это дело сфабриковано именно им. Отец писал, у Рюмина репутация была… все знали, что Михаил Дмитриевич — отъявленный карьерист… Когда началась эта история с врачами, он, вроде бы пришел домой и сказал, мол, Главный…ты понимаешь о ком речь…В общем этот главный высказал подозрение, будто в смерти бывших членов Политбюро Калинина, Щербакова, Жданова повинны лечившие их врачи. Рюмин сказал жене, это хороший шанс заявить о себе. Надо только подтвердить «догадку» вождя. Потом, когда появилось заявление сотрудницы Кремлёвской больницы, которое играло большую роль в этом деле, создали как раз экспертную комиссию, во главе которой встал Рюмин. Все, как он планировал. И закрутилась машина. Ты понимаешь, о чем я.